Лёвкин, Виторган, Донцова, Крючкова. Звёзды, победившие рак

Недавно в Сети появилась фотография, на которой известный иллюзионист Сергей Сафронов, участник трио «Братья Сафроновы», снят без шапочки, которую он носил. Видимо, у актера снова выросли волосы, которых он лишился из-за курсов химиотерапии. В 2021 году у артиста была диагностирована лимфома Ходжкина — злокачественное заболевание лимфатических узлов. Как писали в СМИ, в груди Сафронова сформировалась 12-сантиметровая опухоль. В тот период он с горькой иронией сказал, что ни один участник шоу «Битва экстрасенсов», ведущим которого иллюзионист был в течение 12 лет, не предрекал ему в своих прогнозах такой тяжелой болезни. Но артист рук не опустил и решительно боролся с недугом.

Aif.ru выслушал и другие истории от известных людей, которые боролись с онкологией и смогли в результате ее победить. 

Эммануил Виторган

— Когда я заболел, моя жена Аллочка Балтер узнала о раке столько, сколько знает далеко не каждый врач. Поэтому и отношение докторов к её пребыванию рядом со мной в больнице было очень уважительным. Хотя к ней и нельзя было иначе относиться…

Не хочется говорить об этом слишком громко, но мне кажется, человеку, узнавшему о диагнозе «рак», надо постараться побороться, а не скисать. Хотя у меня тоже были разные периоды. Но помогала Алла, она проявила огромную силу воли, борясь за меня.

А когда она сама заболела… Аллочка вела себя мужественно, старалась максимально оградить от переживаний и сына, и меня, скрывая боль, которая её мучила. Очень не хотела, чтобы люди, которые были в этот период рядом с ней, расстраивались… Понимая всё, я иногда вынужден был уходить в ванную комнату в клинике, где Аллочка лежала, и бился головой о стену… Это были три года полнейшего пессимизма и одновременно — оптимизма. Потому что время от времени врачи говорили: рак отступил. Но потом болезнь возвращалась. Видите, как получилось: она меня вернула в жизнь, спасла, а я не смог…

Когда она ушла от нас с сыном, я хотел уйти вслед за ней, был уже почти на грани. Но появилась Ириша, моя нынешняя жена, которая сам не знаю каким образом, но втащила меня обратно в жизнь. Главное, что я понял, слушая её: самоубийство — не лучший способ распоряжаться своей судьбой, мы не имеем на это права.

Светлана Крючкова

— Я перенесла и клиническую смерть, и две операции. В какой-то момент боль не оставляла меня на протяжении 75 суток. Помню, мне позвонили из одной картины, предложили роль. Я честно описала, в каком физическом состоянии нахожусь. Они извинились и больше не перезванивали. Позвонили из другой — тоже всё рассказала. Они тоже отказались. А потом мне предложили сыграть у Сергея Урсуляка в «Ликвидации». Я говорю: ситуация со здоровьем такая-то, поэтому на площадке мне нужен трейлер, чтобы стоял отдельно и был только мой. Нужна квартира, и чтобы каждый вечер после съёмки я обязательно могла плавать. И они мне всё это обеспечили. Так я попала в мою любимую «Ликвидацию».

А сейчас… Видите, чем занимаюсь? Таблетки пью вовремя. Мечтаю быть здоровой, но уже не буду. Когда мама мне говорила «Светушка, береги здоровье», я думала — какая мама занудная. А ведь она была права…

Дарья Донцова

— О своей онкологии я узнала случайно. Я давно ощущала дискомфорт в области груди, но особого значения этому не придавала. Но как-то поехала отдыхать в Тунис с семьёй и подругой-хирургом. Помню, мы стояли в кабинке, переодевались, и тут приятельница спрашивает: «Что это?» Я со смехом отвечаю: «На старости лет вырос бюст, представляешь? Всегда был “минус первый размер”, а тут вдруг такое богатство привалило!» Вижу, она в лице переменилась: «Надо срочно вылетать в Москву, немедленно!» Но я осталась. У меня ведь муж и ребёнок здесь. Как же я, советская женщина, уеду? Раз приехали отдыхать, значит, семью подвести нельзя!

В Москве тоже к врачу не поторопилась: думала, всего лишь мастопатия. А потом проснулась утром и увидела на белье кровавые пятна. Надо было позвонить той самой подруге-хирургу, чтобы она посоветовала, к какому врачу идти, но я же всех умней! Пошла в районную поликлинику. Показалась доктору, тот, отводя глаза, говорит: «Вам к онкологу». Поехала к врачу, к которому меня направили. Сидит дяденька лет 50. «Ой, девушка, вы из какой деревни-то прибыли?» — «Я москвичка». «Что же вы, москвичка, на обследование никогда не ходили? Три месяца жить вам осталось. Четвёртая стадия онкологии. Всё очень плохо, оперировать никто не возьмётся. Разве что я решусь. Но нужно заплатить столько-то анестезиологу, столько-то старшей сестре, столько стоит “химия”, столько лучевая, столько, столько…» Суммы на меня падали, как камни. Таких денег у нас нет с мужем. Квартиру продавать?!

Вышла из больницы, сижу на автобусной остановке и реву. Вспомнила про ту свою подружку Оксану. Не замужем, прекрасно готовит, её сын — лучший друг моей дочери Маши. Думаю: надо, чтобы она вышла замуж за моего мужа! Села в автобус и поехала к ней. Слёзы капают, сопли льются, носовой платок промок… На меня кондуктор посмотрела, даже денег не взяла. Наверное, подумала: «О, дело плохо, тётка-то на остановке “Онкологическая больница” села». Вошла я к подруге в квартиру и с порога заявила: «Ты должна выйти замуж за моего мужа». Надо отдать ей должное, Оксана моментально ответила: «Конечно! Только объясни причину». Я всё рассказала. Она взорвалась: «Этот врач — идиот, без анализов никаких выводов не делают, он разводит больных на деньги!» И дала мне телефон хирурга, с которым когда-то вместе работала. Ясное дело, я к нему тут же по­мчалась и услышала: «Все умрут, но вы — явно не сейчас. Будем лечиться».

В итоге я пережила несколько операций. Две большие, по несколько часов. Сразу скажу: в процессе восстановления не надо себя жалеть — это мешает выздороветь. И обязательно надо выполнять все рекомендации врача.

После химиотерапии, как правило, мутит. У меня есть книжка «Жена моего мужа», написанная на унитазе. Шла третья или четвёртая «химия», и чувствовала я себя, мягко говоря, не очень. В нашей квартире в сталинском доме был большой санузел, я там сидела на скамеечке и писала роман. Когда мне делалось плохо, откладывала ручку, поднимала крышку унитаза, потом закрывала и снова садилась на скамеечку писать книгу. Далеко отойти боялась.

Меня тошнило от одного вида еды. Всё время. Каждую минуту. Это было гораздо более неприятно, чем потерять волосы. Проснулась я однажды утром и чувствую: как-то холодно голове. Пошла в ванную, смотрю в зеркало: «Кто это?» На секунду показалось: вошёл тот, кого я не знаю. И тут понимаю: я лысая. Как же мне на это отреагировать? Ванная открыта, влетает дочка, удивлённо протягивает: «А-а-а…» Входит средний сын Дима, молча смотрит на меня. Я наконец-то нашла что сказать: «Надо, наверное, платочек надеть и пойти на работу». В этот момент Маша, которой было 11 лет, куда-то уносится. Прибегает через 10 минут с париком, ими тогда торговали рядом с нашим домом в подземном переходе. Натягивает дочка на меня паричок и говорит: «Мама, ты красавица!» Сзади стоит Дима: «Мам, ты лучше всех!». Так мы этот страшный период и прожили, поддерживая друг друга.

Владимир Лёвкин

— Диагноз «онкология» мне ставили два раза. Я прошёл девять курсов химиотерапии, мне делали пересадку костного мозга. Конечно, сегодня многое приходится делать с оглядкой на это, держа в голове длинный список противопоказаний. В частности, я сдавал анализы, чтобы мне сказали, могу ли я вакцинироваться от коронавируса. Врачи тогда сказали подождать. Так что сам себе я теперь не хозяин и завишу только от докторов.

Оцените материал